– Анна Тимофеевна, я в магазин. Проследите, чтобы дома все было в порядке. Напоминаю: Олесе и Никите нельзя сидеть на солнце.

Однако едва «надсмотрщица» скрывалась за воротами, все члены клана моментально начинали делать то, что Ирина Петровна им категорически запрещала. Олеся расстилала на солнышке плед и укладывалась загорать; Никита, забыв надеть соломенную шляпу, садился около сестры с ноутбуком в руках; Леонид самозабвенно ковырялся в грядках или сажал цветы; Анна Тимофеевна брала в руки вязание. В особняке и на окружающей его территории воцарялась блаженная тишина, которая длилась до того момента, как раздавался противный скрип ворот. Услышав сей немузыкальный звук, домочадцы испуганными кошками уносились в дом. Но от бдительного взора вернувшейся хозяйки ничто не ускользало, над участком взлетал вопль: «Леонид, ты копался в земле? Что будет, если ты подцепишь столбняк? Олеся, ты валялась на траве? С ума сошла? Хочешь получить воспаление легких? Анна Тимофеевна, почему вы не сделали им замечания? Где Лариса? Кто-нибудь присматривает за ней?» Леонид и все остальные никогда не возражали Ирине Петровне, молча ей подчинялись. Наверное, понимали, что нельзя становиться на пути несущегося во весь опор танка, надо затаиться в кустах и переждать, пока грохочущая махина просвистит мимо…

Федор прервал рассказ и взглянул на меня.

– Ну, как тебе?

Я пожала плечами.

– Любопытно. В особенности та часть рассказа, которая посвящена научной работе Владыкина. Но если Леонид Максимов смертельно заболел и, по слухам, умер в СИЗО, то он никак не может жить в Павлинове. Твоя клиентка ошиблась, все-таки встречаются люди с одинаковыми параметрами фигуры и похожими родинками.

Леонов сложил ладони домиком.

– Я забыл сообщить одну маленькую подробность. По документам Ирина Петровна не замужем и никогда не оформляла брак.

– А дети? – удивилась я.

Собеседник улыбнулся.

– Приятно встретить в наше время женщину, которая искренне считает, что младенцы могут появиться исключительно у людей, имеющих штамп в паспорте.

Я стала оправдываться:

– Я не то имела в виду. Несколько раз слышала, как Анна Тимофеевна говорила близнецам, чтобы они шли к матери, ей надо помочь.

– Владыкина взяла их из приюта, – уточнил Леонов. – Ребятам в тот год исполнилось тринадцать.

– Очень странно, – сказала я. – Подростков редко усыновляют, большинство приемных родителей берет младенцев или совсем маленьких деток, не старше года.

– С этого удивительные факты только начинаются, – пообещал Федор. – Близнецы – подкидыши. Их в недельном возрасте нашли на пороге дома малютки с запиской, напечатанной на пишущей машинке: «Никита и Олеся, 12 мая». Детям дали фамилию Петровы, как у директрисы приюта. В три года малышей перевели в детдом, где они и пробыли до того момента, когда их забрала Ирина Петровна.

– Кем работала Владыкина? – перебила я сыщика.

Леонов побарабанил пальцами по столу.

– В ее биографии имеется большой темный период. Как я уже говорил, она в две тысячи четвертом, сразу после кончины отца, покинула Павлиново. А назад вернулась в две тысячи девятом, причем с тринадцатилетними приемными детьми, мужем и его родственниками. Где Ирина Петровна провела пять лет, чем занималась, я не выяснил. Сейчас она нигде на службе не числится. Но ранее, вероятно, все-таки где-то трудилась, скорее всего не оформляясь и получая зарплату в конверте.

Я взяла салфетку.

– Легкое облако удивления превратилось в густой туман недоумения. Одинокой женщине без заработка разрешили взять на воспитание двух подростков? Одни мои знакомые, законные муж и жена, обладатели вполне успешного бизнеса, потратили уйму времени и сил, занимаясь усыновлением. Их замучили проверками, а потом органы опеки выяснили, что сестра будущего отца болела туберкулезом, и отказались дать супругам малыша. Мой приятель безуспешно объяснял: с сестрой отношений не поддерживает, та уже двадцать лет живет в Италии, у нее был в детстве туберкулез локтевого сустава, но болезнь давно вылечена. Представить не можешь, как их измучили.

– Кстати, у Ирины Петровны оказалось слабое сердце, – добавил Леонов. – У нее, как выяснилось при вскрытии, стоял кардиостимулятор. И как твои приятели решили проблему с усыновлением?

– Старым проверенным способом – принесли кому надо пакетик, – сердито ответила я. – Подозреваю, что чиновники специально их мурыжили в ожидании взятки. Сами денег не просили, на получение мзды не намекали, но так себя вели, что будущие родители были вынуждены расстегнуть кошелек.

– Думаю, в случае с Ириной произошло так же, – отрезал Леонов. – То есть она кому-то пиастры в карман насыпала.

Глава 14

– Смелое решение – взять на себя ответственность за детей, не имея средств, чтобы поставить их на ноги, – неодобрительно протянула я.

– Теперь о деньгах, – обрадовался Федор. – Ирина Петровна никогда не задерживала платежи по коммунальным счетам, водила не слишком дорогую, но новую машину, кормила-одевала толпу нахлебников.

– Ага, мужа, свекровь, двух детей, а еще Бориса, брата Леонида, и его жену. Правда, Борис умер, хотя его супруга осталась, – вспомнила я бесконечный рассказ Светланы. – Секундочку, если брак Владыкиной не зарегистрирован, то как ты узнал фамилию Леонида? Как нашел его документы? – обнаружила я нестыковку в повествовании Федора.

Тот ухмыльнулся.

– Нет на свете крепости, которую нельзя взять. Если не получается разбить врага в честном бою, подошли к нему троянского коня. Я сначала выяснил, что Ирина Петровна формально одинокая женщина, потом стал наблюдать за ее домом с твоей терраски.

– Откуда? – заморгала я.

– Ну, не сидеть же мне в машине? Там неудобно. Да и чужой, долго стоящий поблизости автомобиль мог удивить владелицу особняка. А в маленьком коттедже уютно, Владыкиной не видно, кто расположился на террасе. Поставил на подоконник специальную аппаратуру, и нет проблем, – без тени смущения признался Федор. – Я там замечательно устроился. Жаль, счастье недолго длилось – Светлана доложила мне, что домик сдан писательнице Арине Виоловой. Пришлось смываться.

Я опешила.

– Как прикажешь понимать твои слова «Светлана доложила»?

Федор засмеялся.

– Виола, ты же умная женщина!

Обомлев от нахальства сыщика, я принялась рассуждать вслух:

– Антонина Тарасовна уехала, дом стоял пустым. Домработница мне сказала, что хозяйка не хотела его сдавать. И только недавно Зарецкий сделал вдове предложение, от которого та не смогла отказаться… Светлана, следившая за порядком в коттедже, не растерялась и пустила тебя на террасу, откуда очень удобно вести наблюдение за особняком Ирины! Вот мерзавка! Вот актриса! Прибежала ко мне, затараторила: «Полицейский пришел»… Она же распрекрасно тебя знала! Именно прислуга доложила тебе имена-отчества и фамилии соседей, сообщила подробности личной жизни Петра Германовича и Антонины Тарасовны. Мать Светы служила у профессора и многое знала… Сегодня же уволю лживую бабу!

Детектив приложил палец к губам.

– Тсс! Не возмущайся. Люди, подобные Светлане, – очень ценные информаторы, всегда знают кучу подробностей об окружающих.

Леонов перевернул чашку с кофейной гущей на блюдечко.

– Одна армянка научила меня гадать, сейчас жижа стечет, и я расскажу, что нас ждет впереди. Слышала когда-нибудь про программу распознавания лиц? Знаешь, как она работает?

– В компьютер загружают фото, и если в базах есть совпадения, то рано или поздно выяснится имя незнакомца, – сказала я. – Но к этой системе имеют доступ далеко не все сотрудники МВД России.

– У меня с этим проблем нет, – потер руки Федор, – я работаю с суперкомпьютерщиком. Итак! Леонид, гражданский муж Ирины Петровны, судя по тому, как обращается к нему жена, носит фамилию Никитин и имеет отчество Николаевич. Это не компьютер подсказал, я из воплей Владыкиной выяснил. А вот программа по сделанному мной с терраски фото выдала другой результат: мужчина – Леонид Николаевич Максимов, осужденный за убийство Елены Харовой. А еще в базе указано: Леонид Максимов скончался в следственном изоляторе, есть все документы на сей счет.