Леонов помахал мне рукой и сел в машину. Я уставилась вслед удаляющемуся джипу.

– Девушка, вы сумку уронили, – произнес звонкий голосок.

Я обернулась. На тротуаре, держа мой ридикюль, стояла симпатичная худенькая брюнетка лет шестнадцати, в бежевом пуловере с темно-синим узором.

– Вы уронили, – повторила она, протягивая мне сумку.

Бежевый пуловер с темно-синим узором! Клок ткани на раме коттеджа… Совершенно целый свитер Леонова… Бомж, напугавший Светлану… Господи, почему я сразу не поняла, кто влез в дом? Я же видела еще одного человека в такой одежде. И теперь знаю, что он искал.

– Все в порядке? – спросила брюнетка.

– Да, спасибо, – опомнилась я.

Девушка ушла, а я схватилась за телефон и позвонила Зарецкому.

– Иван Николаевич, вы не спите?

– Нет, – хриплым голосом ответил издатель.

– Разбудила вас, да? – расстроилась я. – Извините, не посмотрела на часы.

– Вовсе нет, – возразил Зарецкий. – Что-то случилось? Вы чем-то встревожены.

– Очень нужно побеседовать с вашим другом, начальником особого отдела Платоновым. Это можно устроить? – попросила я. – Андрей оказался совершенно прав, предупреждая меня, что сыщик Федор Леонов не очень хороший человек – мил с теми, кто ему нужен, а когда нужда в помощнике отпадает, сразу его бросает. Я думала, мы с Леоновым вместе разберемся, почему погибла Ирина Владыкина, но оказалось, сыщика интересовала лишь судьба Леонида Максимова, и он преспокойно оставил меня наедине с проблемой. А я знаю – Ирину Петровну убили. Догадываюсь теперь, кто это сделал, мне очень нужна помощь Платонова. Я вспомнила все события и сообразила, что совершила ошибку, решив, будто ночью в мой коттедж влез Леонов. Я сделала такой вывод, найдя на подоконнике клочок ткани бежевого цвета с вкраплениями темных ниток, а на Федоре в день его визита был пуловер такой расцветки. Но он дал мне возможность осмотреть свитер, и тот оказался цел, ни одной дырочки. А потом события так быстро завертелись, что я забыла о ночном визите. И лишь пару минут назад вспомнила, на ком еще был похожий пуловер. Я, наверное, путано объясняю, вы ничего не поняли…

– Сможете подъехать ко мне сейчас? – предложил Иван Николаевич. – Мы с Андреем живем в одном подъезде.

– Уже лечу! – обрадовалась я.

– Виола, дорогая, не превышайте скорость, – забеспокоился Зарецкий. – Платонов никуда не убежит, не надо нарушать правила дорожного движения, это чревато аварией. Убедительно прошу не жать до упора педаль газа. И не болтайте за рулем по мобильному.

Закончив разговор, я хотела спрятать телефон, но он зазвонил, на экране появилась надпись «врач Жоржа». У меня екнуло сердце. Забыв поздороваться, я воскликнула:

– Сергей, что случилось?

– Жоржу надо делать экстренную операцию, – ответил доктор. – Вы оплатите счет?

– Да! – заорала я. – Ему совсем плохо?

– Тут такая глупая ситуация, – зачастил медик, – никто из наших ранее с ней не сталкивался. Вам рассказать?

– Начинайте, – приказала я.

Глава 38

Спустя десять дней мы с Иваном Николаевичем сидели в кабинете Платонова.

– Мне так ничего толком и не объяснили, – обиженно произнес Зарецкий. – Почему вы, Виола, заподозрили неладное? Любопытно узнать, что заставило вас предположить о причастности близнецов к смерти Ирины Владыкиной.

– Крохотные «занозы», которые торчали из разных мест, – вздохнула я. – И в первую очередь зажигалка, которую я нашла под окном гостиной. Судя по примятой траве и тихому звуку, раздавшемуся после того, как я выплеснула в окно кофе, кто-то пытался подслушать нашу с Леоновым беседу, зажигалка просто вывалилась у этого человека из кармана. Кто мог там быть? Света возилась на кухне, Леонов находился в комнате рядом со мной. Кто у нас остается? Соседи? Я показала свою находку Олесе, и та, одетая в тот день в бежевый свитер с темным узором, бросив на нее взгляд, слишком поспешно ответила: «Нет, нет, ни я, ни Никита не курим». Но потом вдруг попросила отдать зажигалку ей. Я отказалась, положила ее в карман и ушла. Я поняла, что Олеся меня обманывает, и мне захотелось ее проучить. В общем, я повредничала. Тогда я еще ничего не знала о семье Владыкиной и решила, что либо сама девушка, либо ее брат покуривают тайком от матери. Весьма распространенный подростковый грех.

– В тринадцать лет мы с Иваном курили «Дымок», были во времена нашей юности такие сигареты, – усмехнулся Платонов. – Пришли как-то ко мне домой, думали, родители не скоро с работы явятся, и ну дымить на кухне. Ощутили себя взрослыми, солидными мужиками. Бац – отец мой на пороге. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, что он с нами сделал!

– Вот-вот, я пришла к выводу, что Олеся просто побоялась признаться в том, что балуется табачком, и в том, что хотела подсмотреть за мной. Каюсь, у меня случилось обострение звездной болезни, пришла в голову мысль, что девушка видела мои выступления по телевизору, читает мои книги и узнала меня. Я же сидела часто на террасе, гуляла в саду. Думала, что Олеся решила подсмотреть, как живет знаменитость, и скорее всего именно она влезла в дом, чтобы утащить какой-нибудь сувенир.

– Зачем же это делать ночью? – удивился Зарецкий.

– Днем-то по особняку Светлана туда-сюда ходит. – Я улыбнулась. – И поймите, я ощутила себя великой знаменитостью, у которой полно фанатов, способных на все ради получения вещи кумира. Я подумала, что глупая девочка больше не решится залезть в дом, и отбросила все мысли о ней. Зажигалка осталась лежать в кармане брюк. На следующий день я надела те же брючки, устроилась на стенде «Садтрестогород» на табуретке и ощутила дискомфорт. В машине мягкое сиденье, поэтому огниво мне не помешало, а табуретка оказалась жесткой. Я вытащила безделушку, повертела ее в руках, открыла, нажала на блестящий страз на корпусе, крутанула колечко. Пламя не появилось. Решив, что зажигалка сломалась, я машинально сунула ее в сумку – меня как раз позвали работать. Пиар-служба «Садтрестогорода» не смогла нормально организовать мероприятие, все пошло наперекосяк. А в самом конце появился Жорж, подошел ко мне вплотную – и упал замертво. Расстегивая сюртук парня, я отметила, что его талисман больше не мигает зеленым огоньком, но не придала этому значения. Позже в ресторане Виктор, охранник Филиппа, главы фирмы, обнаружил сигнал от моей сумки. Сначала он сделал стойку, увидев талисман Жоржа, раскрутил его и разочаровался – амулет оказался обычной напоминалкой из числа тех, что носят при себе люди, вынужденные принимать несколько раз в день лекарства. По непонятной причине простая, как будильник, штуковина, перестала функционировать, значит, талисман не мог «фонить». А рядом с оберегом Жоржа лежала зажигалка, слабый сигнал шел от нее. Охранник увез ее, чтобы разобраться, что это такое, а потом позвонил и признался, что ни он, ни его коллега никогда не сталкивались с подобным изделием, оно напоминает какой-то излучатель. И тут меня осенило! Никита – компьютерный и математический гений. А у Ирины Петровны был вшит кардиостимулятор. Что, если юноша сконструировал пульт, чтобы вывести из строя этот прибор? Владыкина вошла в гостиную, кто-то из близнецов активировал «зажигалку», женщина упала, ударилась головой о батарею… Причем какое-то время она еще была жива, в противном случае на полу не обнаружилось бы столько крови. Ведь сердце, остановившись, прекращает работать, как насос. Но приехавшие врачи посчитали причиной смерти инфаркт. Понятно, да?

Андрей кивнул, и я продолжила:

– И совершенно неожиданно моя версия о том, что зажигалка – это прибор, который «убил» кардиостимулятор Владыкиной, получила подтверждение. Мне позвонил Сергей Иванович, лечащий врач Жоржа, и рассказал невероятную историю. Андрей ее уже знает, но для вас, Иван Николаевич, я повторю. Жоржу собрались делать магнитно-резонансную томографию, поместили его в аппарат, включили устройство, и… больной так заорал, что исследование мигом прекратили. Медик спросил: