– И о чем же мне глаголет кофейная гуща? Дела пойдут хорошо, если стройная женщина с коротко стриженными светлыми волосами, в голубой одежде и жемчужном ожерелье мне поможет. У тебя есть платье цвета летнего неба? Я уверен, что да. Небесный цвет очень идет блондинкам.

Глава 15

Ответить Федору мне помешал телефонный звонок.

– Простите, Виола, если отвлекаю, вас беспокоит Катя из фирмы «Садтрестогород», – раздалось из трубки. – Произошла дурацкая ошибка – Емелю утром забыли забрать из вашего особняка. У нас весь сценарий сегодня кувырком пошел, косяк на косяке. Да еще этот балерун! Теперь газеты гадости напишут.

– Что случилось с Жоржем? – напряглась я. – Как он себя чувствует?

– Никак! – сердито воскликнула Екатерина. – Его увезли без сознания в больницу. Врачи мудреных слов наговорили, я ничего не поняла, кроме одного: танцовщику плохо. Не успели носилки с парнем в микроавтобус затолкнуть, как из «Желтухи» нас дурацкими вопросами бомбардировать стали: «Сегодня на стенде «Садтрестогород» убили мужчину? Чем ему по голове дали? Вашей интерактивной лопатой?»

– Подскажите, в какую клинику поместили Жоржа, – попросила я.

– Понятия не имею, – удивилась Екатерина.

– Вы не поинтересовались, куда положили вашего сотрудника? – в свою очередь поразилась я.

– Танцор не имеет отношения к нашей фирме, – начала оправдываться Катя, – его наняли на один день. Я не могу переживать за каждого, кого случайно вижу. И вы не дергайтесь. Ничего с ним не будет, молодой, здоровый, отправился в хорошую муниципальную больничку.

Я решила уличить равнодушную пиарщицу во вранье.

– Только что вы сказали, что понятия не имеете, где будут лечить Жоржа, а сейчас говорите о городской клинике. Значит, кое-что вам известно?

– Сомневаюсь, что у парня, который пляшет за десять баксов в час, найдутся средства на коммерческую медицину, – пропела собеседница. – Один день пребывания там ого-го сколько стоит.

– Точно, – пробормотала я, – и это странно.

– Что вы имеете в виду? – не поняла пиарщица.

– Простите, задумалась о своих проблемах, – опомнилась я. – Что вы от меня хотите?

– Завтра вы презентуете Емелю, – зачирикала Екатерина. – Кстати, нашему хозяину очень понравилось сегодняшнее представление.

– Да ну? – усомнилась я. – Он не обратил внимания на то, что вместо коровы сначала вывезли свинью, а потом козу?

– Отлично получилось, – зашептала Катя. – Филипп нас похвалил: «Наконец-то вышло забавно, не нудно, как всегда. Народ хохотал. И писательница гениально изображала дуру. Молодцы, что пригласили ее».

– Мда, – вякнула я, – спасибо ему за комплимент. А шарики? Надпись на них его не смутила? Ничего, что на них было название другой фирмы, вашего злейшего конкурента?

– Филипп их не видел, мы успели живенько убрать шары, – еле слышно призналась Екатерина. – Пожалуйста, не выдавайте нас. И не говорите, что про Емелю забыли. Мы боссу сказали, что Премудрого лучше завтра людям показать.

– При всем желании я не смогу наябедничать, не знакома с вашим шефом, – успокоила я девушку.

– Завтра увидитесь, – пообещала та. – Может Емеля у вас еще немного пожить?

– Робот мне совсем не мешает. Но он в гостиной занавеску искромсал! – накляузничала я.

– Ой, какой ужас! Вилка, дорогая, не говорите Филиппу о досадном происшествии! – испугалась Катя. – Тут… э… понимаете… Емелю создавала группа изобретателей во главе с моим мужем. Босс никому из ребят еще денег не заплатил, но пообещал: «Если робот хорошо себя покажет на презентации, получите не только сумму по договору, но и премию». И не упоминайте, что Премудрый у вас был. У нас сломалась машина для его перевозки, и вообще вчера в суматохе про робота позабыли.

– Успокойтесь, – остановила я тарахтевшую, как погремушка, Катерину, – если наше знакомство с Филиппом состоится, я буду с ним обсуждать исключительно погоду.

– Какая вы милая! – восхитилась Катя. – А Наташа нас уверяла, что все писатели сволочи, вечно капризничают, хотят, чтобы их считали гениями и платили миллион долларов за минуту работы, поэтому не хотела вас для пиар-компании звать. Она раньше была замужем за прозаиком Дыковым и теперь при слове «писатель» передергивается. Но вы-то другая! Емелю завтра непременно увезем, не волнуйтесь. Спасибо за все. До встречи.

Я положила трубку на стол.

– Не очень хорошие новости? – проявил любопытство Леонов.

– Ерунда, – отмахнулась я. – Мне сейчас пришла в голову одна мысль. Ты сказал, что у Ирины Петровны явно водились деньги. От кого она их получала?

Федор приподнял бровь.

– Мне это не удалось установить. Кредиток у Владыкиной нет, счетов в банках, похоже, тоже, или мой помощник их не нашел. Скорей всего, Ирине Петровне некто вручал тугрики наличкой. В этом случае все нити оборваны.

– Вероятно, она тратила наследство, полученное от отца. Может, Петр Германович держал золотишко в банках, зарытых на огороде, – предположила я. – Кстати, ведь Борис умер в частной лечебнице. Ты случайно не знаешь в какой?

Леонов полистал планшетник.

– Нашел. Центр западной медицины.

– Ого! – воскликнула я. – Замечательное учреждение, там и диагностическая аппаратура, и врачи, и условия содержания наилучшие. Одна из моих подруг в этой клинике лежала, я ходила ее навещать и была приятно удивлена: персонал вышколенный, палата и прочие помещения комфортабельные. Но день пребывания в стационаре стоит очень больших денег, в столице можно найти хорошие больницы значительно дешевле. Почему Владыкина привезла Бориса в одно из самых дорогих мест? У меня есть ответ на этот вопрос. Сердечный приступ, как правило, случается у человека внезапно. Давай предположим, что Ирина Петровна, увидев, как плохо Боре, запаниковала и позвонила своему таинственному благодетелю. Даже очень тяжело больного в частном заведении без аванса не примут. Вдруг человек, оказывающий Владыкиной финансовую помощь, перевел медцентру деньги? Мы сможем установить, кто ее спонсирует, если пороемся в бухгалтерских документах и найдем счет, с которого посылали средства.

В глазах Федора промелькнула тень досады.

– Я не додумался до этого.

– Все гениальное просто, – улыбнулась я. И сменила тему: – Ты же ничего не рассказал Галине о том, где находится ее любовник?

– Нет. И не сообщу, пока не пойму, что происходит, – ответил детектив. – Чем больше я думаю об этой истории, тем сильнее она меня смущает. Борис, если верить свидетельству о смерти, был младше Леонида, находился в расцвете сил, но упс! И мне теперь ясно, что смерть Владыкиной совсем не случайна.

– Сам говорил, у нее было больное сердце, стоял кардиостимулятор, – напомнила я.

– Ну да, – нехотя согласился Леонов. – Вот только у Бориса инфаркт и у Ирины тоже… Не нравится мне такой поворот. И Галина права, такой человек, как Леонид, навряд ли мог убить. Почему он выбросил Харову из окна?

– Мы начинаем ходить по кругу, – поморщилась я. – Если я правильно помню твой рассказ, Леня начал приставать к девушке, та ему отказала, в нем вскипела злость, и он ее наказал. Он ведь принимал лекарства, побочным эффектом которых были повышенная сексуальность и приступы неуправляемой ярости.

Сыщик постучал пальцем по айпаду.

– У Харовой была мать, Ольга Ивановна, бедная, если не сказать нищая женщина. Так вот, вскоре после смерти дочери она из многонаселенной коммуналки, в которой ютилась всю жизнь, переехала в трехкомнатную квартиру. Откуда у тетушки, зарабатывающей на жизнь уборкой чужих квартир, взялись средства на приобретение жилья в Москве? Ипотеку ей никогда бы не дали.

Я отложила сделанный из салфетки кораблик.

– Ты с ней не разговаривал?

– Попытался, но ничего не вышло, – признался Федор. – Ольга Ивановна – странная особа. Она увлекается нумерологией, придает огромное значение цвету одежды и волос того, с кем общается, работает исключительно у одиноких женщин, потому что считает всех мужчин исчадиями ада. Если одна из соседок по коммуналке появлялась на кухне в своем любимом ярко-красном спортивном костюме, Ольга Ивановна немедленно убегала в комнату и сидела там до тех пор, пока та готовила еду. Ведь красные оттенки обожает дьявол. Вот светло-голубой носят ангелы.